Авиаконструктор Семен Лавочкин – создатель легендарных истребителей. Семен лавочкин

#авиаконструктор #ссср #лавочкин

11 сентября 1900 года родился Семён Алексеевич Лавочкин (Айзикович) - выдающийся советский авиаконструктор. Член-корреспондент Академии наук , генерал-майор инженерно-авиационной службы, четырежды лауреат Сталинской премии, дважды Герой Социалистического Труда (1943, 1956).

Родился в Смоленске (в некоторых документах указывается иное место рождения - местечко Петровичи Рославльского уезда Смоленской губернии). Сын учителя гимназии. Еврей. Окончил городское училище в городе Рославле, гимназию в Курске.

С 1918 года - в Pабоче-Крестьянской . Воевал красноармейцем в Гражданской войне, в 1920 году служил в пограничной охране. В конце 1920 года демобилизован и направлен на учебу в Москву. Окончил Московское высшее техническое училище им. Н.Э. Баумана в 1927 году. Проходил преддипломную практику в конструкторском бюро А.Н. Туполева, участвуя в разработке первого советского бомбардировщика АНТ-4 (ТБ-1). С 1929 года работал в ряде авиационных конструкторских бюро (КБ Ришара, Бюро новых конструкций и Центральное конструкторское бюро). В 1935 - 1938 годах - главный конструктор проекта истребителя ЛЛ (не пошел в серию). В 1938 - 1939 годах работал в Главном управлении авиационной промышленности.

В годы Великой Отечественной войны существенно переработал ЛаГГ-3, первоначально имевший высокую аварийность и недостаточные лётные характеристики (произвёл замену двигателя и существенное усиление плоскости крыла, что резко увеличило боевые возможности самолёта). Тогда же создал 10 серийных и экспериментвльных истребителей, в том числе Ла-5, Ла-5Ф, Ла-5ФН, Ла-7, широко применявшиеся в боях. При их разработке Лавочкин рационально сочетал деревянную конструкцию планёра (применив особо прочный материал — дельта-древесину) с надёжным двигателем, имевшим высокие технические характеристики в широком диапазоне высот полёта. Компоновка Ла-5, Ла-7 обеспечивала надёжную защиту лётчика в передней полусфере обстрела. На истребителях конструкции Лавочкина И.Н. Кожедуб сбил 62 немецких самолёта. Всего в 1941 - 1945 годах построены 22 500 экземпляров самолетов Лавочкина, сыгравших огромную роль в завоевании советской авиацией господства в воздухе. С года испытывались истребители Лавочкина с установленными на них реактивными ускорителями.

За выдающиеся заслуги в деле создания авиационной техники в трудных условиях военного времени Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 июня 1943 года Лавочкину Семёну Алексеевичу присвоено звание Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали "Серп и Mолот".

В первые послевоенные годы в конструкторском бюро Лавочкина (в 1945 году оно было переведено в Химки) созданы его последние поршневые истребители - цельнометаллический самолет Ла-9, учебно-тренировочный Ла-180 и дальний истребитель Ла-11. Затем КБ Лавочкина переведено на создание реактивных серийных и экспериментальных истребителей, хотя проблемами реактивных двигателей и их применения в авиации занялся вплотную ещё с 1944 года. В 1947 году был разработан Ла-160 — первый отечественный самолёт со стреловидным крылом, Ла-15. В декабре 1948 года на Ла-176 со стреловидностью крыла в 45 градусов впервые в СССР была достигнута скорость полёта, равная скорости звука. Конструктор создан сверхзвуковой истребитель Ла-190, всепогодный двухместный истребитель с мощной радиолокационной станцией на борту Ла-200.

Под руководством Лавочкина создан ряд образцов ракетной техники. В 1950 году ОКБ С.А. Лавочкина было поручено спроектировать, построить, испытать и внедрить в серию новейшие образцы ракет класса "земля-воздух", причем тактико-технические данные были заданы чрезвычайно высокие, не достигнутые ни в одной стране мира. По инициативе И.В. Сталина, осознавшего опасность вполне реального в те года ядерного удара по промышленным центрам страны, было принято решение о создании первой отечественной системы противовоздушной обороны (ПВО С-25) с зенитными управляемыми ракетами (ЗУР) на вооружении.

В кратчайшие сроки был пройден путь с формулировки самой идеи системы ПВО до создания системы. В 1951 - 1955 годах под руководством С.А. Лавочкина были разработаны и испытаны наземные ЗУР-"205" и ЗУР-"215", а также ракеты класса "воздух - воздух". В 1955 году вокруг Москвы появились знаменитые защитные "кольца" - система ПВО "Беркут". Ракеты конструкции С.А. Лавочкина находились на боевом дежурстве до начала 80-х годов (это были ЗУР-"217М" и ЗУР-"218"). Член КПСС с 1953 года.

За выдающиеся заслуги в создании новой авиационной техники и проявленный при этом трудовой героизм, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 апреля 1956 года Лавочкину Семёну Алексеевичу повторно присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением второй золотой медали «Серп и Молот» (№ 33/II).

Параллельно с ракетной тематикой С.А. Лавочкин в 1950 - 1954 годах разработал беспилотный самолет-мишень Ла-17, выпускавшийся почти 40 лет - до 1993 года. Кроме того, был создан и применялся его разведывательный вариант в качестве беспилотного фронтового фоторазведчика (прообраз современных беспилотных летательных разведывательных аппаратов).

С 1956 С.А. Лавочкин - генеральный конструктор ОКБ. На этом посту он завершил две такие крупнейшие работы, как во-первых, создание межконтинентальной сверхзвуковой крылатой ракеты "Буря" и, во-вторых, проектирование нового зенитного комплекса ПВО "Даль", основу которого составляли ракеты класса "земля-воздух" большой дальности (до 500 км) для поражения высокоскоростных воздушных целей.

При завершении испытаний "Бури" 9 июня 1960 года Семён Алексеевич Лавочкин скончался от сердечного приступа на полигоне Сары-Шаган в районе озера Балхаш (Казахская ССР). По неистребимой советской привычке засекречивать всё подряд, в газетах было сообщено, что конструктор умер в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище города-героя Москвы (участок 1).

Член-корреспондент Академии наук СССР (1958). Депутат Верховного Совета СССР 3-5 созывов (с 1950 по 1960 годы).

Лауреат четырёх Сталинских премий СССР (1941, 1943, 1946, 1948).

Генерал-майор инженерно-авиационной службы (19.08.1944). Награждён тремя орденами Ленина (31.10.1941, 21.06.1943, 30.08.1950), орденом Красного Знамени (02.07.1945), орденом Суворова 1-й (16.09.1945) и 2-й (19.08.1944) степеней, медалями, в том числе "За боевые заслуги" (5.11.1944).

Имя Лавочкина носит научно-производственное объединение, образованное на базе ОКБ, которым он руководил. Бронзовый бюст установлен на родине Героя в городе-герое Смоленске.

Его именем названы улицы в Москве и Смоленске, там же установлены бронзовые бюсты. В Москве установлена мемориальная доска на доме, где жил Герой.

Пожалуй, одним из самых привлекательных экспонатов музея ВВС, расположенного в подмосковном Монине, по праву считается самолет-истребитель трижды Героя Советского Союза И.Н. Кожедуба. На эту машину-легенду, созданную под непосредственным руководством С.А. Лавочкина, нанесены ряды красных звездочек, каждая из которых означает победу над противником. Ла-7 по своим летным данным и вооружению по праву считается одним из лучших истребителей Второй мировой войны. Но мало кто догадывается, что от первых замыслов конструктора до создания истребителя Ла-7 лежит дистанция длиною в пять лет.

На этом фоне обращает на себя внимание создание беспилотной радиоуправляемой мишени Ла-17 и на ее базе фронтового разведчика, ставших первыми дистанционно управляемыми летательными аппаратами Советской Армии.
За заслуги перед государством 21 июня 1943 года Лавочкину присвоили звание Героя Социалистического Труда с вручением
Золотой медали «Серп и Молот» и ордена Ленина. 20 апреля 1956 года Семен Алексеевич удостоен второй Золотой медали «Серп и Молот». С 1956-го С.А. Лавочкин - генеральный конструктор ОКБ-301. Спустя два года Лавочкина избрали членом-корреспондентом Академии наук СССР. Семен Алексеевич трижды избирался депутатом Верховного Совета СССР (3-5-го созывов). Лауреат четырех Сталинских премий СССР. Награжден тремя орденами Ленина, орденами Красного Знамени, Суворова 1 -й и 2-й степеней, медалями, в том числе «За боевые заслуги».
Имя Лавочкина носит научно-производственное объединение в подмосковном городе Химки, образованное на базе ОКБ, которым он руководил. Его именем названы улицы в Москве и Смоленске, там же установлены бронзовые бюсты.

Семен Алексеевич Лавочкин родился 11 сентября (29 августа по старому стилю) 1900 года в еврейской семье в Смоленске (по другим данным - в деревне Петровичи Смоленской губернии).
В 1917 году окончил гимназию с золотой медалью и был призван в армию. С 1918 года - в Рабоче-Крестьянской Красной Армии, а затем в пограничных войсках. В 1920 году поступил в Московское высшее техническое училище (ныне МГТУ им. Баумана) и после его окончания получил квалификацию инженера-аэромеханика.
Трудовой путь Лавочкин начал летом 1927 года на авиационном заводе в Филях. В то время на предприятии осваивалось серийное производство первого отечественного цельнометаллического тяжелого бомбардировщика , что было весьма кстати, поскольку темой дипломного проекта Лавочкина был бомбардировщик.
Два года пролетели незаметно, и в 1929 году Семен Алексеевич перешагнул порог недавно созданного конструкторского бюро французского инженера Ришара. Причина появления в СССР «варяга» достаточно проста. Отечественная промышленность до конца 1920-х годов так и не смогла создать для авиации ВМФ гидросамолет, и взоры руководства страны устремились на Запад. Но и торпедоносец открытого моря ТОМ-1, спроектированный при участии заведующего секцией прочности Лавочкина, остался в единственном экземпляре. К моменту его первого полета отечественная промышленность уже освоила серийный выпуск поплавкового варианта ТБ-1 аналогичного назначения.
Коллектив Ришара распался, а под руководством его заместителя Анри Лавиля в Бюро новых конструкций (БНК) началась разработка двухместного истребителя ДИ-4. Освоив аэродинамический и прочностной расчеты у Ришара, в БНК Лавочкин, занявшись конструкцией и компоновкой самолета, шагнул еще на одну ступень, став ведущим конструктором. С тех пор главным направлением в творчестве авиаконструктора Лавочкина стали самолеты-истребители.
Но в жизни бывают и исключения. После БНК Лавочкину пришлось непродолжительное время поработать в Бюро особых конструкций (БОК) у В.А. Чижевского над экспериментальным стратосферным самолетом БОК-1 и параллельно у профессора Военно-воздушной академии имени Н.Е. Жуковского С.Г. Козлова - над гигантским транспортным самолетом. Постоянные поиски более совершенной структуры авиационной промышленности приводили к появлению новых и ликвидации старых предприятий. Особенно это отразилось на творчестве конструкторов, часто переходивших из одного коллектива в другой. Не стал исключением и Лавочкин. Эта чехарда продолжалась до 1939 года.
После перевода БОКа в Смоленск Лавочкин оказался у Д.П. Григоровича, а затем, в 1935 году, - в подмосковных Подлипках «под крылом» создателя динамо-реактивных пушек Л.В. Курчевского. Об этом периоде деятельности Лавочкина следует рассказать подробнее, поскольку он впервые стал главным конструктором завода № 38, но не авиационного, а... артиллерийского.

Семь лет, затраченных на создание динамо-реактивных орудий, не увенчались успехом. Ни один самолет, оснащенный этими орудиями, на вооружение так и не приняли. Это ставило Леонида Васильевича Курчевского в неловкое положение - деньги истрачены, а пушек, пригодных к эксплуатации, нет. Но, глубоко убежденный в правоте своей идеи, Курчевский пригласил на завод авиационных конструкторов С.А. Лавочкина, С.Н. Люшина, Б.И. Черановского и В.Б. Шаврова. Каждый из них начал развивать свое направление.
Одним из главных параметров истребителя тех лет была скорость. Чем она выше, тем быстрее (конечно, в сочетании с высокой маневренностью и мощным вооружением) можно одержать победу над противником. При ограниченном выборе двигателя скорость можно увеличить только путем снижения лобового сопротивления. Но как это сделать? Первым делом Лавочкин и Люшин, знакомые еще по совместной работе у Ришара и Лавиля, применили убирающееся шасси. Это дало заметный прирост скорости, а затем предложили совершенно неожиданное решение - спрятать фонарь летчика в фюзеляж. Это, конечно, тоже увеличит скорость, но и ухудшит обзор из кабины летчика. А самолет с плохим обзором - хорошая мишень. Тогда решили сделать сиденье пилота опускаемым вместе с фонарем.
И сегодня конструкторы иногда идут подобным путем. Вспомните сверхзвуковые пассажирские лайнеры Ту-144, англо-французский «Конкорд» и многоцелевой Т-4 (изделие «100») П.О. Сухого. Правда, у этих машин фонарь никуда не убирается, а опускается и поднимается носовая часть фюзеляжа, но и здесь цель у них и у Лавочкина была одна - снизить аэродинамическое сопротивление. И все-таки, несмотря на прогрессивность технических решений, заложенных в истребитель ЛЛ (Лавочкин и Люшин), опускаемое кресло было очень неудобно. Главком ВВС Я.И. Алкснис и главный инженер Главного управления авиационной промышленности (ГУАП) Наркомата тяжелой промышленности (НКТП) СССР А.Н. Туполев, посетившие 12 января 1936 года Управление специальных работ (туда входил и завод № 38), не одобрили этот проект.
В этом же году Курчевского отстранили от занимаемой должности, а Туполев вскоре предложил Лавочкину должность в Главке НКТП, на базе которого в 1938 году был создан Наркомат авиационной промышленности (НКАП). Так волею судьбы авиационный конструктор отрекся от любимой работы, но ненадолго. Работая в наркомате, Лавочкин старался поддерживать свои конструкторские навыки. Чем только ему не приходилось заниматься на этом поприще, даже созданием в 1936-1937 годах арктических глиссеров «Севморпуть», предназначавшихся для связи ледокола с берегом, преодолевая при этом полыньи и льдины. Но все же авиация притягивала сильнее.

Появлению поколения самолетов Второй мировой способствовала прежде всего гражданская война в Испании. Эта страна, расположенная на Пиренейском полуострове, стала своего рода полигоном, где проверялась и отрабатывалась боевая техника многих государств, в том числе Германии и Советского Союза. Даже последующие вооруженные конфликты на Халхин-Голе и в Финляндии не оказали такого влияния на военную технику и снаряжение, как война в Испании.
Выводы о необходимости совершенствования, в частности, авиационной техники были сделаны быстро, а создание новых самолетов затянулось на несколько лет, несмотря на все усилия со стороны руководства Советского Союза. От замыслов до воплощения машины в «металл» большая дистанция, и все упиралось прежде всего в силовую установку. А это ахиллесова пята советского самолетостроения. Единственное, на что реально могли рассчитывать отечественные авиаконструкторы, это на моторы М-103 и на еще только проектировавшийся М-88. У первого из них мощность была явно недостаточна. Это послужило толчком к появлению такого самолета, как «С» В.Ф. Болховитинова с тандемной спаркой двигателей М-103 - потомка лицензионной «Испано-Сюизы».

Куда привлекательней в 1938 году выглядел М-88, но он появился с опозданием, и на первые И-180 Н.Н. Поликарпова, И-28 В.П. Яценко и И-220 «ИС» («Иосиф Сталин») А.В. Сильванского поставили менее подходящие М-87. Но и с этим, уже проверенным, мотором фортуна отвернулась от самолетостроителей. На первом из этих самолетов в декабре 1938 года погиб . Второй, взлетевший в апреле следующего года, хотя и в целом удачный, требовал доработок, но упрямый характер Владимира Панфиловича загубил неплохую идею. Не встал на крыло и «Иосиф Сталин» Сильванского.
Ситуация изменилась в 1939 году, после появления 1100-сильного мотора М-105 и 1350-сильного АМ-35. И сразу же в «бой» вступили молодые кадры:
, с М.И. Гуревичем, М.М. Пашинин, Д.Л. Томашевич и В.П. Горбунов с С.А. Лавочкиным. Были, конечно, и другие, по-своему талантливые творцы новой техники, но, находясь в плену устаревших концепций, они предлагали либо полуфантастические проекты, либо устаревающие боевые бипланы. Например, А.А. Боровков и И.Ф. Флоров проектировали биплан «7221» (впоследствии И-207) со свободнонесущими крыльями и с мотором воздушного охлаждения, а инженер Г.И. Бакшаев - истребитель монобиплан РК с раздвижным крылом. Не менее экзотичным проектом был ИС (истребитель складной), родившийся из содружества летчика B. В. Шевченко и конструктора В.В. Никитина. Этот самолет в воздухе превращался из биплана в моноплан и наоборот.

Из всего многообразия проектов реальными оказались лишь пять: И-200 с двигателем АМ-35 (первый полет 5 апреля 1940 года), И-26 (первый полет 13 января 1940 г.), И-301, И-21 (ИП-21) с моторами М-105П и И-110. Последний из них, создававшийся в тюремном конструкторском бюро ЦКБ-29, ориентировался на двигатель М-107 и вышел налетные испытания в самый разгар войны. И-21, взлетевший в июне 1940 года, отличался неудачной аэродинамической компоновкой крыла. Его доводка затянулась, а начавшаяся война заставила прекратить работу над ним.
Каждый из первых трех истребителей имел свои преимущества и недостатки, но вместе они как бы дополняли и в какой-то мере подстраховывали друг друга. В то же время И-26 (прототип Як-1) и И-301 (будущий ЛаГГ-3) стали конкурентами в борьбе на «авиарынке» истребителей.
Конструктор всегда находился в поиске, модернизируя и создавая новую авиатехнику. В итоге самолеты , и Ла-7 наряду с машинами других конструкторов внесли большой вклад в победу над гитлеровской Германией. В одной из своих публикаций Лавочкин писал: «В свое время арбалет пришел на смену луку, но не он кардинально изменил боеспособность армии. Для этого потребовался порох... Рационализация, усовершенствование существующих конструкций и машин, конечно, дело необходимое, и я отнюдь не противник рационализации, но настало время смелее отрываться от принятых схем, от избитых приемов - надо сочетать эволюционные пути развития техники с подлинной революционной ломкой».

Время революционного пути настало после войны с появлением турбореактивных двигателей. К сожалению, на этом этапе развития авиатехники ОКБ-301 занималось созданием лишь опытных образцов самолетов. Один из них, Ла-160, впервые в отечественной практике оснащенный стреловидным крылом, проложил дорогу знаменитому истребителю , появление которого во время войны в Корее способствовало быстрейшему завершению вооруженного конфликта.
Очень высоки были шансы принять на вооружение ВВС барражирующего перехватчика Ла-200. Но успешное завершение его испытаний совпало с созданием самолета Як-25 с малогабаритными двигателями АМ-5, что привело к изменению взглядов военных.
«Где бы я ни был, что бы я ни делал, я всегда думал о самолете, - писал Лавочкин. - Не о том, который уже летает, а о том, которого еще нет, который еще должен быть. Иногда сидишь, смотришь спектакль и вдруг ловишь себя на мысли о самолете. Спектакль отодвинулся куда-то далеко, и перед глазами снова самолет...
Я еще не знаю, каким он будет. Смутно пока вырисовываются отдельные детали. Я думаю. Иной человек мог бы сказать: довольно странное занятие - с утра до вечера мерить шагами свой кабинет. Да занятие ли это? Но каждый работает по-своему. Так, шагая, я передумываю и уточняю свою идею. Это труд. Это утомительный напряженный труд.
И когда наконец мне становится ясным, какой должна быть эта новая машина, я зову к себе моих товарищей по работе. «Вот что я придумал, - говорю я им, - как вам это нравится?» Они слушают внимательно, что-то записывают, чертят. Начинается обсуждение. Иногда мне кажется, что им слишком нравится моя идея, и я не могу сдержаться.
- Критикуйте же, черт возьми! - кричу я им. Они входят в азарт, и в кабинете поднимается такой шум, что посетители, сидящие в приемной, могут подумать, что тут собрались заклятые враги. Но всем нам дорого наше общее дело, поэтому мы все так горячимся и выходим из себя. Обсуждение кончается. Мы довольны. Теперь, по крайней мере, каждому из нас ясно, в чем он прав и в чем не прав. Теперь можно начинать.
И вот на чертежах появляется первая линия. Десятки людей работают над будущим самолетом. Моя стройная машина как бы распадается на отдельные части: мотор, винтовая группа, вооружение, - над каждой частью работают специалисты. И все торопятся - скорее, скорей!»
Последним пилотируемым самолетом ОКБ-301 стал перехватчик Ла-250. Машина очень сложная и представлявшая собой сгусток передовых технических решений. Но опыт ее создания не пропал даром, а результаты многолетних исследований и летных испытаний способствовали разработке новых образцов боевых самолетов в других конструкторских коллективах.

Награды

Награждён тремя орденами Ленина (31.10.1941, 21.06.1943, 30.08.1950), орденом Красного Знамени (02.07.1945), орденом Суворова 1-й (16.09.1945) и 2-й (19.08.1944) степеней, медалями, в том числе "За боевые заслуги" (5.11.1944).

Звания

Генерал-майор инженерно-авиационной службы 1944

Должности

Главный конструктор авиационного конструкторского бюро

Биография

Лавочкин Семён Алексеевич (Шлёма Айзикович Магазинер) - Главный конструктор авиационного конструкторского бюро, генерал-майор инженерно-авиационной службы.

Родился 20 августа (11 сентября) 1900 года в Смоленске (в некоторых документах указывается иное место рождения - местечко Петровичи Рославльского уезда Смоленской губернии). Сын учителя гимназии. Еврей. Окончил городское училище в городе Рославле, гимназию в Курске.

С 1918 года - в Pабоче-Крестьянской Красной Армии. Воевал красноармейцем в Гражданской войне, в 1920 году служил в пограничной охране. В конце 1920 года демобилизован и направлен на учебу в Москву. Окончил Московское высшее техническое училище им. Н.Э. Баумана в 1927 году. Проходил преддипломную практику в конструкторском бюро А.Н. Туполева, участвуя в разработке первого советского бомбардировщика АНТ-4 (ТБ-1). С 1929 года работал в ряде авиационных конструкторских бюро (КБ Ришара, Бюро новых конструкций и Центральное конструкторское бюро). В 1935 - 1938 годах - главный конструктор проекта истребителя ЛЛ (не пошел в серию). В 1938 - 1939 годах работал в Главном управлении авиационной промышленности.

С 1939 главный конструктор по самолётостроению, руководитель конструкторского бюро на авиазаводе № 301 в городе Химки Московской области. Под его руководством там создан истребитель ЛаГГ-3 (совместно с М.И.Гудковым и В.П.Горбуновым). С 1940 года - главный конструктор конструкторского бюро на авиазаводе № 21 в городе Горький. В годы Великой Отечественной войны существенно переработал ЛаГГ-3, первоначально имевший высокую аварийность и недостаточные лётные характеристики (произвёл замену двигателя и существенное усиление плоскости крыла, что резко увеличило боевые возможности самолёта). Тогда же создал 10 серийных и экспериментвльных истребителей, в том числе Ла-5, Ла-5Ф, Ла-5ФН, Ла-7, широко применявшиеся в боях. При их разработке Лавочкин рационально сочетал деревянную конструкцию планёра (применив особо прочный материал - дельта-древесину) с надёжным двигателем, имевшим высокие технические характеристики в широком диапазоне высот полёта. Компоновка самолёта Ла-5, Ла-7 обеспечивала надёжную защиту лётчика в передней полусфере обстрела. На истребителях конструкции Лавочкина И.Н. Кожедуб сбил 62 немецких самолёта. Всего в 1941 - 1945 годах построены 22 500 экземпляров самолетов Лавочкина, сыгравших огромную роль в завоевании советской авиацией господства в воздухе. С 1943 года испытывались истребители Лавочкина с установленными на них реактивными ускорителями.

За выдающиеся заслуги в деле создания авиационной техники в трудных условиях военного времени Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 июня 1943 года Лавочкину Семёну Алексеевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали "Серп и Mолот".

В первые послевоенные годы в конструкторском бюро Лавочкина (в 1945 году оно было переведено в Химки) созданы его последние поршневые истребители - цельнометаллический самолет Ла-9, учебно-тренировочный Ла-180 и дальний истребитель Ла-11. Затем КБ Лавочкина переведено на создание реактивных серийных и экспериментальных истребителей, хотя проблемами реактивных двигателей и их применения в авиации занялся вплотную ещё с 1944 года. В 1947 году был разработан Ла-160 - первый отечественный самолёт со стреловидным крылом, Ла-15. В декабре 1948 года на Ла-176 со стреловидностью крыла в 45 градусов впервые в СССР была достигнута скорость полёта, равная скорости звука. Конструктор создан сверхзвуковой истребитель Ла-190, всепогодный двухместный истребитель с мощной радиолокационной станцией на борту Ла-200.

Член-корреспондент Академии наук СССР (1958). Депутат Верховного Совета СССР 3-5 созывов (с 1950 по 1960 годы).

Лауреат четырёх Сталинских премий СССР (1941, 1943, 1946, 1948).

Биография предоставлена Антоном Бочаровым

Источники Пономарёв А.Н. Советские авиационные конструкторы. Москва, 1990.

Окончил аэромеханический факультет Московского высшего технического училища (ныне Московский государственный технический университет имени Н.Э. Баумана) и получил квалификацию инженера-аэромеханика.

С 1927 года работал в ряде авиационных конструкторских бюро. Преддипломную практику проходил в конструкторском бюро (КБ) Андрея Туполева в бригаде по подготовке к серийному производству первого советского бомбардировщика АНТ-4 (ТБ-1). После защиты диплома был направлен на работу в конструкторское бюро, которое возглавлял французский инженер Поль Эме Ришар.

Затем работал в Бюро новых конструкций , где был спроектирован и построен двухместный истребитель ДИ-4.

После закрытия бюро Лавочкин был переведен в Центральное конструкторское бюро под начало Владимира Чижевского, где занимался вопросами проектирования стратосферного самолета с герметичной кабиной, поднимающегося на большую высоту.

Перейдя затем под руководство Дмитрия Григоровича, занимался конструированием истребителя.

В 1935-1938 годах Семен Лавочкин был главным конструктором проекта истребителя ЛЛ (Лавочкин, Люшин) с двумя пушками и опускаемым сиденьем (не пошел в серию).

В 1938-1939 годах работал в Главном управлении авиационной промышленности Наркомтяжпрома, где координировал развертывание новых авиазаводов. Параллельно Семен Лавочкин совместно с коллегами Владимиром Горбуновым и Михаилом Гудковым разработал проект истребителя (ЛаГГ) и представил его на конкурс, объявленный правительством СССР в 1939 году.

Проект был признан одним из лучших.

С 1939 года Лавочкин был главным конструктором по самолетостроению, руководителем конструкторского бюро на авиазаводе № 301 в городе Химки Московской области, где начались работы по созданию истребителя ЛаГГ-1.

С 1940 года Семен Лавочкин был главным конструктором конструкторского бюро на авиазаводе № 21 в городе Горький (ныне Нижний Новгород), где налаживал серийный выпуск истребителя ЛаГГ-3 (модернизированный ЛаГГ-1).

За годы Великой Отечественной войны в ОКБ Лавочкина были разработаны более 10 экспериментальных и несколько серийных истребителей — Ла-5, Ла-5ФН и Ла-7.

С 1945 года Семен Лавочкин — главный конструктор и ответственный руководитель авиазаводов № 81 в Москве и № 801 в Химках.

В первые послевоенные годы в конструкторском бюро Лавочкина были созданы цельнометаллический самолет Ла-9, учебно-тренировочный Ла-180 и дальний истребитель Ла-11. Затем КБ Лавочкина было переведено на создание реактивных серийных и экспериментальных истребителей. В 1947 году был разработан Ла-160, который стал первым отечественным самолетом со стреловидным крылом, а в 1948 году на разработанном в КБ Лавочкина истребителе Ла-176 впервые в СССР была достигнута скорость полета, равная скорости звука. В конце 1940-х — начале 1950-х годов в конструкторском бюро был создан всепогодный истребитель-перехватчик Л-200 с радиолокационной станцией.

С 1950 года конструкторскому бюро Лавочкина была поручена разработка новейших образцов ракет класса "земля-воздух" для первой отечественной системы противовоздушной обороны.

С 1951 года Семен Лавочкин — главный конструктор и ответственный руководитель завода № 301. В 1951-1955 годах под его руководством были разработаны и испытаны наземные зенитные управляемые ракеты ЗУР-"205" и ЗУР-"215", а также ракеты класса "воздух — воздух".

Параллельно с ракетной тематикой Лавочкин в 1950-1954 годах разработал беспилотный самолет-мишень Ла-17, выпускавшийся до 1993 года. Кроме того, был создан и применялся его разведывательный вариант в качестве беспилотного фронтового фоторазведчика (прообраз современных беспилотных летательных разведывательных аппаратов).

С 1956 года Семен Лавочкин — генеральный конструктор Опытного конструкторского бюро.

Под руководством Лавочкина в 1954-1960 годах была разработана и испытана сверхзвуковая стратегическая крылатая ракета "Буря", а также с 1955 года для нового зенитного комплекса ПВО "Даль" проектировалась ракета класса "земля-воздух" большой дальности (до 500 километров) для поражения высокоскоростных воздушных целей (ракета прошла испытания, но не была принята на вооружение).

9 июня 1960 года Семен Лавочкин скоропостижно скончался на одном из южных полигонов от сердечного приступа. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Был депутатом Верховного Совета СССР 3-5 созывов (с 1950 по 1960 годы).

Семен Лавочкин — генерал-майор инженерно-авиационной службы (1944), дважды Герой Социалистического Труда (1943, 1956), лауреат Государственной премии СССР (1941, 1943, 1946, 1948). Награжден тремя орденами Ленина, орденами Красного Знамени, Суворова 1-й и 2-й степени, медалями.

Имя Лавочкина носит научно-производственное объединение, образованное на базе ОКБ, которым он руководил. Его бронзовые бюсты установлены в Смоленске и Москве. Именем авиаконструктора названы улицы в Москве, Смоленске, Химках Московской области. В Москве установлена мемориальная доска на доме, где он жил.

(Дополнительный

Значительные дела заставляют по-особому звучать даже самые прозаические фамилии. В дни Сталинградской битвы, когда самолеты-истребители Ла-5 стали одолевать «Мессершмиттов», страна узнала имя авиаконструктора Семена Алексеевича Лавочкина. (Эта бесхитростная, чуточку смешная фамилия досталась ему от предка, видимо, занимавшегося изготовлением скамеек-лавочек, либо, скорее всего, владевшего какой-нибудь непрезентабельной лавчонкой, – до сих пор прославленную фирму, носящую имя своего основателя, сотрудники и смежники ласково-дружелюбно называют «лавочкой», или фамильярно – «лавкой»).

6 528 истребителей ЛаГГ-3, 10 000 Ла-5 и 5 753 Ла-7 было построено за период Великой Отечественной войны, т.е. каждый третий самолет-истребитель назывался «Лавочкиным». На «лавочкиных» воевали многие прославленные летчики, отважно побеждая хваленых фашистских асов. Только на самолетах С. Лавочкина прошел войну трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб. К концу войны пересел на Ла-7 другой трижды Герой – Александр Покрышкин, до этого летавший на американских самолетах «Айркобра». Выдающегося конструктора иногда упрекали в том, что он после войны не сдал в большую серию ни один боевой самолет-истребитель. Доля истины в этом, пожалуй, была. Но не вся истина! Ему – а значит его коллективу – была уготована иная участь: стать первопроходцем-революционером не только в авиа-, но и в ракетостроении. Работы Лавочкина в области ракетостроения до последнего времени были засекречены, а именно большие серии первых отечественных зенитных управляемых ракет «205» и «207» стали защитным кольцом вокруг Москвы и Ленинграда; именно межконтинентальная крылатая ракета «Буря», не имеющая аналогов в мире по своей компоновочной схеме и аэродинамике, стала провозвестницей «Шаттлов» и «Буранов». А были и первые отечественные самолеты: со стреловидными крыльями (Ла-160, 1947); с бустерными системами*, а также первый, достигший скорости звука, – Ла-176, 1948 г. Вскоре на этом самолете была зафиксирована сверхзвуковая скорость 1 105 км/ч на высоте 7 тыс. м, что соответствует числу М=1,02. Правительственная комиссия в составе И. Остославского, В. Матвеева, В. Струминского и других специалистов записала по этому поводу: «Такая скорость получена в СССР впервые… Материалы летных испытаний самолета «176» представляют собой исключительную ценность для нашей авиации». Скорость 1 105 км/ч, подчеркивает другой крупный ученый, генерал-полковник авиации А. Пономарев, превосходила официальные мировые рекорды, установленные к этому времени лучшими реактивными самолетами зарубежной авиации и зарегистрированные ФАИ. С. Лавочкин решительно внедрял новшества и смело экспериментировал. Герметические кабины самолетов, наземные электронно-моделирующие стенды с применением ЭВМ, самолетные радиолокаторы, ракеты класса «воздух – воздух» – многие проблемы современной реактивной авиации и ракетостроения были впервые решены КБ Лавочкина. Конструктора высоко ценили сильные мира сего. Он стал дважды Героем Социалистического Труда (первый раз в 1943 г. за Ла-5, второй – в 1956 – за «205»), генералом, депутатом Верховного Совета СССР, генеральным конструктором, лауреатом Сталинских премий; был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР. Его зрелость и основная часть жизни пришлись на годы жесточайшего тоталитарного режима. Ему страшно повезло: он не был репрессирован и не работал в «шарашке», как А. Туполев, не умирал в ГУЛАГе, как С. Королев, его КБ не разгоняли, его ни разу насильственно не увольняли за какие-то «пункты». Наоборот, он был обласкан Сталиным, Берией, другими лидерами Советского Союза. На внешний, поверхностный взгляд он выглядел этаким «сверхудачником». Про него говорили: «Этот счастливчик Лавочкин!» Но такой ли уж безоблачной была его жизнь? Он родился в семье учителя, детство прошло в Рославле. Детей было трое, Семен – старший. Семья с трудом сводила концы с концами: скромные заработки отца давали меньше, чем корова, огород и сад, и старший сын рано познал труд в «натуральном хозяйстве». В 1917 г., окончив Курскую гимназию с золотой медалью, он вынужден оставить мысль о высшем образовании: грядет гражданская война. Нетрудно догадаться, по какую сторону баррикад он оказался. Добровольцем вступил в Красную гвардию. По отзывам сослуживцев, красноармеец Лавочкин слыл основательным, серьезным воином, действовал смело и находчиво. В 1920 г. его демобилизуют из пограничной дивизии для продолжения учебы, и он поступает в МВТУ. Власть переменилась! Красноармейцы завоевали право на высшее образование. Теперь туго приходится таким, как С. Королев, Г. Бабакин – выходцам из купеческого сословия, другим представителям молодежи, имевшим «счастье» родиться в богатых и просто зажиточных семьях. Лавочкина и двух студентов вселили в квартиру профессора Стрельцова. Было холодно и голодно. По квартире бродили голодные крысы. Однажды ночью они объели мех бекеши, которой прикрывался товарищ Лавочкина, так погиб и общий костюм, который три друга надевали по очереди. Но Семен не унывал: так тогда жила вся страна. – Высокий блондин с голубыми глазами, немного сутулившийся, ходил быстро, слегка раскачиваясь. В руках всегда туго набитый портфель. Таким мне запомнился Семен Алексеевич Лавочкин в студенческие годы, – вспоминал его однокашник, видный деятель авиации А. Чесалов. – Лавочкин был способным студентом. Ему все давалось легко, но он никогда не зазнавался. Со всеми держался просто, помогал товарищам. Лавочкин производил впечатление человека энергичного и в то же время мягкого, доброго. У него всегда было хорошее настроение. Будучи студентом-очником, Лавочкин постоянно работал чертежником, расчетчиком, конструктором на авиационных заводах. Этим он сразу «убивал двух зайцев»: зарабатывал семье на жизнь и одновременно проходил все профессиональные ступени. Авиация той поры – удел энтузиастов и романтиков. Но очень скоро она станет делом большой государственной важности. Андрея Николаевича Туполева называли своим первым учителем С. Королев и другие видные авиа- и ракетные конструкторы. С. Лавочкин – в их числе. Для преддипломной практики он выбрал туполевское КБ, а завершив учебу в МВТУ, молодой человек (в галифе, ярких кожаных крагах и инженерной фуражке) начал работать в серийно-конструкторском отделе того же КБ, занимаясь вопросами прочности самолетов. Затем он был направлен в КБ Ришара, приглашенного на работу советским правительством во главе группы французских специалистов. Здесь также трудился его однокашник С. Королев, будущие светила отечественной авиации И. Остославский, Г. Бериев, Н. Камов, М. Гуревич, В. Шаров, С. Люшин. Кстати, с Сергеем Павловичем Королевым Лавочкина на протяжении всей жизни связывали большое уважение и чувство взаимной симпатии. Не раз Королев предлагал Лавочкину подключиться к его ракетно-космическим делам, убеждая взять на себя решение той или иной задачи. Но Лавочкин в мягкой манере неизменно уклонялся от столь престижных предложений. Во-первых, он не хотел оказаться в роли зависимого смежника; во-вторых, у него самого всегда были не менее грандиозные задумки; в-третьих, портфель заказов фирмы Лавочкина всегда был до предела забит важнейшими правительственными заданиями. И все же самолюбивый и крупномасштабный С. Королев добился своего и расширил ракетно-космическую «империю»: весной 1965 г. он передал фирме Лавочкина и ее только что «испеченному» главному конструктору Г. Бабакину работы по лунным и межпланетным аппаратам. Но это произойдет спустя пять лет после смерти основателя фирмы. Работа с французами потребовала знания языка. Через два–три месяца Лавочкин не только свободно переводил технические тексты, но и вполне уверенно изъяснялся с французскими коллегами. Должность Лавочкина в КБ Ришара официально называлась «заведующий секцией прочности», но фактически он руководил всеми расчетами. «Бесконфликтный», добрый, он оказывался твердым как сталь в отстаивании собственных, очень часто оригинальных мнений. А таких не терпел властный, самоуверенный Ришар. И Лавочкин был уволен. Правда, не один. Покинули Ришара Анри Лавиль и ряд других специалистов. Лавиль стал главным конструктором в новом Бюро новых конструкций, Лавочкин – его ближайшим помощником, неформальным лидером-конструктором самолета ДИ-4, который испытывали Пионтковский, Чкалов, Бухгольц. Лавочкину трудно, в том числе и материально. Страна бедна. Платят ему мало. Приходится подрабатывать вечерами. Лавочкин ходит на «зажигалки» – так называли тогда подработку в Военно-воздушной академии имени Жуковского, где С. Козлов строит гигантский самолет для перевозки танков, к А. Кулеву, который создавал одиннадцатиместный пассажирский самолет. Затем Лавочкин трудится в ЦКБ у В. Чижевского, строившего самолет стратосферы, где летчику нужны были герметическая кабина и скафандр. Опыт сей очень пригодился будущему главному конструктору. На отработку герметических кабин потребовалось более пятнадцати лет. Вот первые авиационные университеты выдающегося авиаконструктора. Тогда авиационников со специальным высшим образованием было немного, почти все они оказываются на виду, и вести о глубоком специалисте – прекрасном расчетчике, конструкторе, проектанте – Семене Лавочкине бегут впереди него. Его приглашает к себе на работу видный конструктор Д. Григорович. Именно здесь Лавочкин находит себя: он становится конструктором самолетов-истребителей и не изменяет им до конца жизни. И здесь же он получит признание и переживет серьезную драму. Знаменитый изобретатель пушек Л. Курчевский, не сработавшийся с Григоровичем, предлагает Лавочкину и Люшину спроектировать истребитель с его новыми мощными пушками. Молодые инженеры берутся за дело, выдвигают ряд новаторских, оригинальных, но далеко не бесспорных идей. Строится макет проектируемого истребителя «ЛЛ». Работая вечерами на заводе Курчевского, днем они – сотрудники Григоровича. Но скоро становится ясно: вечерами машину не сделать, и Курчевский предлагает «молодым» перейти к нему на работу. Одно дело быть уволенным от Ришара, другое – уходить от Дмитрия Павловича Григоровича, замечательного конструктора, настоящего учителя. Но Лавочкин убежден: летающие пушки Леонида Курчевского нужны обороне страны. Кроме того, какой истинный конструктор не мечтает о собственном самолете! «ЛЛ» дают согласие Курчевскому. Григорович взбешен: он против ухода лучших сотрудников. Спор доходит до наркома – Серго Орджоникидзе. Нарком принимает сторону «молодых». Но довести свое дело до конца им не дали: работа была волевым порядком прекращена. Еще один удар судьбы. А. Туполев, тогда главный инженер Главного управления авиапрома, забирает Лавочкина к себе. Так Семен Алексеевич становится работником Наркомата тяжелой промышленности. Поражение? Несомненно. Другой смирился бы, стал прилежным министерским чиновником и переходил бы со ступеньки на ступеньку карьерной лестницы. Но не таков наш герой. И на чиновничьей должности он не оставил аэродинамических и прочностных расчетов задуманного истребителя. Не было бы счастья, да несчастье помогло! Война в Испании показала: истребители Н. Поликарпова (биплан И-15 и моноплан И-16) стали уступать «Хейнкелям» и «Мессершмиттам» – немецким самолетам новейших марок. Советское правительство объявило конкурс на лучший самолет воздушного боя. Лучшие самолеты разработали Микоян с Гуревичем, Яковлев и Лавочкин с Горбуновым. Алюминия в стране не хватало, и Лавочкин предложил использовать дельта-древесину. Триумвират получил завод в Химках для постройки своего самолета. Действия трех руководителей не всегда были согласованы, и вскоре Совнарком назначает Лавочкина ответственным конструктором. Так он становится фактически Главным конструктором. Самолет ЛаГГ-1 получился отменным, особенно хороша была его аэродинамика, уже в начале 1940 г. начались его успешные испытания. Но трудности только начинаются. К Лавочкину нагрянули нарком авиапромышленности А. Шахурин и командующий ВВС Я. Смушкевич. – Чтобы самолет пошел в серию, его дальность надо удвоить! Вам отпущен на это один месяц. Начались поиски. Решение вскоре нашлось: он разместил дополнительные баки между лонжеронами крыльев, предварительно их усилив. Через месяц летчик А. Никашин поднял самолет в небо. За его перелетом следил нарком. Покрыв 1000 км, летчик благополучно посадил машину. На следующий день решением правительства ЛаГГ-3 был запущен в серию на пяти заводах. Конструкторы разъехались в разные города. Триумвират распался. Каждый пошел своей дорогой. Лавочкин с тридцатью инженерами прибыл в Горький внедрять истребитель в большую серию. Военные убедили конструктора усилить вооружение, увеличить боекомплект. Все это вкупе с допбаками сильно увеличило массу самолета – перестало держать шасси. Усилили шасси – машина еще потяжелела. Война сделала очевидными недостатки ЛаГГ-3. Хотя сам самолет оказался удивительно живучим. Неплохой «воин» в руках высококвалифицированного пилота, он был недоступен обычным фронтовым летчикам. Самопроизвольный переход на большие углы атаки, «подгибание ног» на стоянке, недостаточная устойчивость при маневрах – одна за другой «вылезали» болезни серийного, не доведенного до конца истребителя. «Лакированный гарантированный гроб» – так фронтовики стали расшифровывать название ЛаГГ. Отступление, тяжелейшее положение на фронтах и в тылу, «болезни» ЛаГГа – было от чего впасть в отчаяние. Конструктор понимает: доработки, доводки, мелкие переделки самолет уже не спасут. Необходимо радикальное решение. А по существу – новый самолет. Но тут условия диктует война: какой новый самолет? Нельзя ни на минуту прекращать выпуск серийных машин. И Лавочкину приходит на ум гениальное в своей простоте и эффективности решение: заменить мотор самолета – вместо климовского М-105 установить швецовский АШ-82. Промышленность давно наладила его производство, и немало таких двигателей имелось в наличии. Сколько же преимуществ это сулило новому самолету! Во-первых, мотор имел воздушное охлаждение – не будет вытекания охлаждающей жидкости в бою, потому что ее нет. «Живучесть» техники возрастала. Во-вторых, большой «лоб» двигателя, будто щит, хорошо прикрывал летчика при лобовых атаках. В-третьих, мощность мотора А. Швецова позволяла не только перекрыть аэродинамические потери (сопротивление было, естественно, больше, чем у двигателя В. Климова), но и значительно повысить скорость истребителя, улучшить его маневренность. Конструктор спешит. Надо успеть построить такой самолет – качественно новый, отвечающий требованиям войны, способный побеждать противника. Но приходит решение Государственного Комитета Обороны о снятии ЛаГГ-3 с конвейера, замене его самолетом другого конструктора и переводе КБ Лавочкина в другое место, на второстепенный завод. Выполняя решение, Главный направляет часть своих сотрудников к новому месту жительства, а сам остается с небольшой группой ближайших помощников и опытным самолетом. На рабочих столах раскладывались чужие чертежи, а занимались на самом деле Ла-5. И самолет показал себя! Разными путями поступала в ГКО информация о новой машине. Сталин вызвал Лавочкина на доклад. Приказ ГКО краток: возвратить КБ Лавочкина на завод. Как только Ла-5 пошел в серию, начались крупные неприятности: потеря 40-50 километров скорости, тряска, сильная жара в кабине, случилось и такое – над заводским аэродромом у самолета, только выпущенного из цеха, отвалилось крыло – пилот погиб. На помощь Лавочкину немедленно прибыли пять видных авиационных специалистов. Один за другим были распутаны узлы проблем. С сентября 1942 г. истребительные полки, оснащенные самолетами Ла-5, принимают участие в Сталинградской битве и добиваются крупных успехов. К Ла-5 приходит слава лучшего самолета-истребителя второй мировой войны. Конструктору, увенчанному высшей премией и высшей наградой, можно наконец почивать на лаврах?.. «…Тому, кто избирает легкий путь, суждено всегда делать вещи второсортные. Тот, кто выбрал легкий путь, никогда не испытает великой радости от хорошо сделанной работы. Когда Покрышкин говорит мне, что он доволен моим самолетом, что ему удобно бить немцев, – я счастлив. Этого счастья никогда бы мне не дала спокойная, легкая жизнь», – делится своими мыслями конструктор с детьми страны (Пионер. 1945, № 1-2). И еще: «Человек не может выбирать себе наружность: с какой родился, с той и живи. Карие глаза не сменишь на голубые, как бы этого ни хотелось. Но зато человек имеет возможность выбрать гораздо более важную вещь – характер. У американцев есть хорошее выражение: «Человек, который сам себя сделал». Мы можем сделать себя такими, какими нам хочется быть». А без сильного, недюжинного характера не может состояться и существовать истинный главный. С. Лавочкину были чужды сепаратизм и местничество. Он не мог позволить себе выдвинуться, подминая других. Вот один из примеров. Решался вопрос, какой истребитель, Ла-11 или МИГ-9, запускать в большую серию. Ла-11 – лучший винтомоторный истребитель страны, с повышенной дальностью, мог держаться в воздухе без посадки около четырех часов, вобрав весь опыт фронтовых лет. МИГ-9 – еще не до конца «оперившийся» реактивный истребитель. Окончательное решение – за Сталиным. Он спрашивает Лавочкина, какой, по его мнению, самолет следует запускать в крупносерийное производство?
– Полагаю, что МИГ-9.
– Нехорошо, что конструктор не заботится о своей машине! – назидательно сказал Сталин. – ЛА-11 – это самолет, в котором устранены дефекты, есть летчик, который может его пилотировать, есть механик, который может за ним ухаживать. а что такое МИГ? Груда металла… Подсказка была откровенной. И все же Лавочкин не изменил своего мнения: наступала эра реактивной авиации. Лавочкин был глубоко порядочным человеком. Времена не выбирают: на долю Семена Алексеевича выпали такие лихие, когда сохранение простой порядочности стоило жизни. Но… А. Чесалов рассказывал: «В начале 1946 г. мне пришлось быть свидетелем поведения С. Лавочкина на специальной комиссии по рассмотрению деятельности бывшего наркома авиационной промышленности А. Шахурина. Был период культа личности. Над Шахуриным готовилась расправа. Берия стремился обвинить его в неправильных действиях и упущениях во время войны. Когда слово предоставили Лавочкину, он спокойно и обстоятельно рассказал, какая большая работа проделана наркоматом под руководством Шахурина во время войны для увеличения количества и улучшения качества наших боевых самолетов, напомнил о его роли в перебазировании авиационных заводов на восток, о руководстве технической политикой в наркомате. Эта была речь порядочного человека». Всем известно нынче, какие «мероприятия» обдумывались в тиши кремлевских и лубянских кабинетов, на «ближних» и «дальних» дачах после войны. О многом Лавочкин знал или догадывался. Как вспоминал М. Галлай, уже будучи знаменитым летчиком-испытателем, он был уволен с работы. Тогда у него состоялась беседа с Лавочкиным. К удивлению летчика, Семен Алексеевич не стал его успокаивать, а нарисовал мрачнейшую картину, о существовании которой испытатель даже не подозревал. После долгих мытарств летчика взяла на работу знаменитая летчица и замечательная русская женщина Валентина Степановна Гризодубова, в то время заместитель директора НИИ-17, одного из смежников КБ Лавочкина по созданию управляемых ракет. Конструктор А. Алпеева (она работала у главного конструктора ЛаГГа В. Горбунова и после его гибели – он утонул в Московском море, упав за борт катера, в числе группы осиротевших «горбуновцев» была принята в КБ Лавочкина) вспоминает: – В страшное время репрессий, когда людей сажали в тюрьму, народ жил под вечным страхом. На работе люди опасались неудач: будь то ошибка в чертеже или расчетах, брак детали; боялись об этом докладывать главному. Вспоминается случай. Пришел нач. цеха. Семен Алексеевич, увидев его испуганное лицо, спросил, что случилось? Вместо ответа последовал вопрос: «А вы меня не посадите?» С неизменным юмором последовал ответ: «Меня не бойтесь, сажать вас будут другие». Но никто из наших заводских посажен не был. Семен Алексеевич всегда всю ответственность брал на себя, он не имел привычки подставлять подчиненных. А вот еще случай, произошедший со специалистом по радиосистеме ракеты. На полигоне забарахлила его система. Думая, чтобы не срывать график испытаний, за ночь устранить неполадки, он остался у ракеты один. При подаче электропитания на борт, не будучи специалистом по электросистеме, по ошибке снял блокировку, сработала пиротехника, и… ракета, готовая к полету, развалилась. За ночь он поседел. Несмотря на то что он был участником войны – радистом, заброшенным в партизанский отряд, воевавший в тылу врага, ему грозили или расстрел, или многие годы ГУЛАГа. С большим трудом Лавочкину удалось его спасти. После этого специалист не подходил ни к одному пульту и, как шутили близкие, боялся даже включать семейный телевизор. Все, кто общался с Лавочкиным, одной из его главных черт называют интеллигентность. Да, он был настоящим русским интеллигентом. а есть ли звание выше? Тогда в моде были руководители – «силовики», признаком волевого начальника было его умение громко распекать подчиненных, стучать кулаком по столу, не стесняться сильных выражений. Полной противоположностью таким «крутым» руководителям был Семен Алексеевич. Как-то два раза он терпеливо поручал сотруднику задание, а тот все делал «по-своему». Будь на месте Лавочкина другой главный, он бы, наверняка, затопал ногами и вскричал: «Вы – упрямый дурак!» Семен Алексеевич лишь печально вздохнул: «Я понимаю, что можно не понимать. Но так, как вы не понимаете, я не понимаю». Работнику, занимающемуся ИКД – имитацией кипучей деятельности, он заметил: «Трудитесь вы, как пчелка, а меда нет». Специалисту, оперировавшему недостоверными данными, он сказал: «Вы от кого получали такие сведения? Он не был в белом фартуке и с метлой?» На полигоне, видя, как одна женщина «бальзаковского возраста», представитель смежной организации, суетится в поисках дефекта в своей системе: то прислонит ухо к ракете, то ляжет на рельсы, то взгромоздится на пульт – Лавочкин тихо спросил у ее руководителя: «А шпаги она глотать умеет?» …Смерть застала его на Балхашском полигоне. Трудно шла тема «400». Создавалась сложнейшая зенитная система. Электронная элементная база была слаба, и в каком-то месте огромного наземно-бортового комплекса прорывался отказ. На совещании у Хрущева рассматривалось состояние дел: средства затрачены огромные, а просвета нет. «Вы давно не были на полигоне! – обращаясь к Лавочкину, резко заметил Хрущев. – Так вот, срочно вылетайте на полигон и пока не наладите дело, не возвращайтесь!» Несмотря на категорические запреты врачей: у Лавочкина было больное сердце – в начале июня 1960 г. Семен Алексеевич прибыл на полигон. В тот день пуск ракеты «400» был удачным: радиолокационная головка самонаведения, созданная в НИИ-17 (помните, где В. Гризодубова была замом директора), уверенно захватила цель – беспилотный самолет Ил-28, и ракета его поразила. А ночью Семен Алексеевич Лавочкин скоропостижно скончался от сердечной недостаточности, не дожив до 60-летия три месяца. В 1964 г., после снятия Н. Хрущева, фирма Лавочкина вновь становится самостоятельной, исполняющим обязанности главного конструктора назначается Георгий Николаевич Бабакин. Первые в мире мягкие посадки на Луну, Венеру и Марс, первые искусственные спутники Луны и Венеры, доставка образцов лунного грунта на Землю, первые луноходы сотворены наследниками Семена Алексеевича Лавочкина. Но это уже другая история…

* Бустерная система, или просто бустер – гидравлический агрегат в цепи управления самолетом, значительно облегчающий усилия летчика по нажатию на рукоятки и педали управления при высоких скорростях.